«Сам не знаю что, но сердце мое как-то особенно забилось, когда я увидел этого человека, который поспешно пробивался сквозь толпу; я невольно следил за ним, но потом, однако, забыл его, когда подошел государь. Вдруг вижу, что он вынул и целит пистолет: мигом представилось мне, что, коли брошусь на него или толкну его руку в сторону, он убьет кого-либо другого или меня, и я невольно и с силой толкнул его руку кверху; затем ничего не помню, меня как самого отуманило».
Простой русский мужик тут же был объявлен национальным героем. Уже вечером 4 апреля Осип Иванович Комиссаров, одетый соответственно случаю, присутствовал на приёме в Зимнем дворце, где удостоился императорских объятий и горячей благодарности. Александр II повесил ему на грудь Владимирский крест IV степени и возвёл в потомственные дворяне с присвоением фамилии Комиссаров-Костромской.
На Комиссарова обрушился поток наград, поздравлений и подарков. Н. А. Некрасов 9 апреля 1866 года во время чествования О. И. Комиссарова в Английском клубе прочитал панегирическое стихотворение, которое серьёзно уронило репутацию поэта среди либеральной интеллигенции.
Не громка моя лира, в ней нет
Величавых, торжественных песен,
Но придет, народится поэт,
Вдохновеньем могуч и чудесен,
Он великую песню споет,
И героями песни той чудной
Будут: царь, что стезей многотрудной
Царство русское к счастью ведет;
Царь, покончивший рабские стоны,
вековую бесправность людей
И свободных сынов миллионы
Даровавший отчизне своей;
И крестьянин, кого возрастил
В недрах Руси народ православный,
Чтоб в себе - весь народ он явил
Охранителем жизни державной!
Сын народа! тебя я пою!
Будешь славен ты много и много...
Ты велик - как орудие бога,
Направлявшего руку твою!
Торжества и чествования героя продолжались целый месяц, после чего он был определен в элитный Павлоградский 2-й лейб-гусарский полк, где прославился как бесшабашный кутила и пьяница.

Новоиспеченный дворянин дослужился до ротмистра, после чего вышел в отставку и был пожалован имением в Полтавской губернии, где он благополучно скончался от белой горячки в 1892 году.
За целкость и кучность сегодня пить не приходится, так что будем бухать по другому поводу, о котором я расскажу вам позже.